Матримониальное поведение россиян на фоне других европейцев
Аннотация
Первая задача данной работы – представить обзор, в котором кратко описывается, как современные исследования объясняют изменения в матримониальном поведении во времени и пространстве (гетерогенность между европейскими странами и внутри России). Вторая задача – выделить основные детерминанты выбора первого матримониального союза, действующие на макро-, мезо- и микроуровнях. Третья и основная задача состояла в поиске ответа на вопрос о том, как изменения в матримониальном поведении россиян соотносятся с тенденциями, наблюдаемыми в других европейских странах. Для этого использовались данные второй волны международного обследования «Поколение и Гендер» и панельная часть трех волн российской части того же обследования.
Было выявлено, что в России происходят изменения, характерные для унифицирующихся социальных пространств индустриальных и постиндустриальных обществ: увеличение числа партнеров в течение жизни, постепенное снижение доли людей, вступающих в брак, повышение доли условно одиноких, снижение числа вторых браков. На макроуровне межстрановые различия матримониального поведения объясняются исторически сформировавшимся в стране типом брачности, профилем ценностей граждан, режимом семейной политики государства. В России, как и в других странах, на мезоуровне выбор сожительства или брака в качестве первого брачно-партнерского союза детерминирует тип населенного пункта проживания, а на микроуровне –возраст вступления в союз, предшествие зачатия вступлению в союз, матримониальный опыт родителей, обстоятельства покидания родительского дома и выхода на рынок труда, уровень образования.
Скачивания
Литература
Avdeev A., A. Monnier (2000). Marriage in Russia: A complex phenomenon poorly understood // Population: An English Selection. 12: 7–49.
Balbo N., F.C. Billari, M. Mills (2013). Fertility in advanced societies: a review of research // European Journal of Population. 29 (1): 1–38.
Bukodi E. (2012). The relationship between work history and partnership formation in cohorts of British men born in 1958 and 1970 // Population Studies. 66 (2): 123-145.
Butler. J. (2012). Precarious life, vulnerability, and the ethics of cohabitation // The Journal of Speculative Philosophy. 26 (2). Special issue with the society for phenomenology and existential philosophy: 134-151.
Demograficheskaja modernizacija Rossii, 1900–2000. [Demographic modernization of Russia, 1900–2000]. (2006) / A.G. Vishnevsky, ed. M.: Novoe izdatel'stvo. 608 p.
Esping-Andersen G. (1990). The three worlds of welfare capitalism. Princeton University Press: 260 p.
Esping-Andersen G. (2009). The incomplete revolution: adapting to women's new roles. Cambridge: Polity Press: 214 p.
Gault-Sherman M., S. Draper (2012).What will the neighbors think? The effect of moral communities on cohabitation // Review of Religious Research. 54 (1): 45-67.
Gerber T.P., D. Berman (2010). Entry to marriage and cohabitation in Russia, 1985–2000: Trends, correlates, and implications for the second demographic transition // European Journal of Population Review. 26: 3–31.
Hajnal, J. (1965). European marriage patterns in perspective / D. V. Glass, D. E. C. Eversley, ed. Population in history: essays in historical demography. London, Edward Arnold: 101-143.
Hantaris L. (2004). Family policy matters: responding to family change in Europe. Bristol: The Policy Press: 256 p.
Inglehart R., C. Welzel (2005). Modernization, cultural change, and democracy: the human development sequence. New York. Cambridge University Press: 340 p.
Inglehart R., C. Welzel (2010). Changing mass priorities: the link between modernization and democracy // Perspectives on Politics. 8 (2): 551-567.
Isupova O.G. (2015). Rossijskie konsensual'nye sojuzy nachala XXI veka (po dannym mezhdunarodnogo sravnitel'nogo issledovanija) [The Russian consensual unions of the beginning of the 21st century (according to the international comparative research)] // Monitoring obshhestvennogo mnenija: jekonomicheskie i social'nye peremeny [The Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes Journal]. 2 (126): 153-165.
Kaa, D.J. van de, R. Lesthaeghe (1986). Two demographic transitions? // Population: Growth and Decline: 9–24.
Lesthaeghe R. (1995). The second demographic transition in Western countries: an interpretation // Gender and Family Change in Industrialized Countries. Oxford: Clarendon Press: 17–62.
Levada Yu. (2005). Pokolenija XX veka: vozmozhnosti issledovanija [Generations of the XX century: possibilities of a research] // Otcy i deti: Pokolencheskij analiz sovremennoj Rossii [Fathers and children: Generational analysis of modern Russia] / Yu. Levada, T. Shanin, eds.. M.: 39–60.
Medvedeva S.V., A.O. Tyndik (2015). V kakoj mere realizujutsja namerenija zhit' vmeste? [How people realize their intensions to live together?] // Demoscope Weekly. 625 – 626. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/2015/0625/analit04.php (accessed 05.11.2017).
Mills M. (2004). Stability and change: the structuration of partnership histories in Canada, the Netherlands, and the Russian Federation // European Journal of Population. 20: 141–175.
Mills M., H. Blossfeld (2013). The second demographic transition meets globalization: a comprehensive theory to understand changes in family formation in an era of rising uncertainty // Life Course Research and Social Policies. 1: 9–33.
Mills M., L. Lesnard, G. Potarca (2013). Family formation trajectories in Romania, the Russian federation and France: towards the second demographic transition? // European Journal of Population. 29: 69-101.
Pereiro T., P. Pace, M. Didonna (2014). Entering first union: the choice between cohabitation and marriage among women in Italy and Spain // Journal of Population Research. 31: 51–70.
Perelli-Harris B., M. Lyons-Amos (2015). Changes in partnership patterns across the life course: An examination of 14 countries in Europe and the United States // Demographic Research. 33: 145−178.
Perelli-Harris B., O.G. Isupova, M. Mynarska, A. Berrington, A. Evans, R. Keizer, A. Klaerner, Berghammer C., T. Lappeguard, D. Vigholi (2014). Towards a new understanding of cohabitation: Insights from focus group research across Europe and Australia // Demographic Research. 31 (34): 1043-1078.
Puur A., S. Zakharov, L. Rahnu, A. Maslauskaite, V. Stankuniene (2012). Transformation of partnership formation in Eastern Europe: The legacy of the past demographic divide // Journal of Comparative Family Studies. 43(3): 389-417.
Vishnevsky A.G. (1982). Vosproizvodstvo naselenija i obshhestvo. Istorija, sovremennost', vzgljad v budushhee [Reproduction of the population and society. History, present, future]. M.: Finansy i statistika [Finance and statistics]. 287 p.
Vishnevsky A.G. (2009). Nezavershennaja demograficheskaja modernizacija v Rossii [Incomplete demographic modernization in Russia]. SPERO. 10: 55–82.
Weber M. (1990). Izbrannye proizvedenija [Selected Works]: Translated from German / Yu.N. Davydova, ed. M.: Progress. 808 p.
Yelizarov V.V. (2013). Semejnaja politika: proshloe, nastojashhee, budushhee. Strategija demograficheskogo razvitija Rossii: rozhdaemost' i semejnaja politika [Family policy: past, present, future. Strategy of demographic development of Russia: fertility and family policy] // Materialy Vserossijskoj nauchno-prakticheskoj konferencii 19-20 ijunja 2013. [Materials of the All-Russian scientific and practical conference on June 19-20, 2013]. M.: Ekon-inform: 10-28.
Zakharov S.V., O.G. Isupova (2014). Brachnost' i brachnoe sostojanie [Naptuality and marital state] // In: Naselenie Rossii 2012: dvadcatyj ezhegodnyj demograficheskij doklad [Population of Russia 2012: twentieth annual demographic report] / Ed.: A.G. Vishnevsky. M.: Izdatel'skij dom NIU VShJe: 57-98.
